6185
3
Полётная смена бомбардировочного полка дальней авиации была скомкана, ещё даже не начавшись. Главный герой разгоревшегося безобразного скандала сидел на КП полка, являя всем окружающим здоровенный фингал под левым глазом. Обладателем этого «украшения» был начальник политотдела авиадивизии полковник Хоменко. Он-то и должен был со своим экипажем вылететь одним из первых в эту лётную смену в качестве командира бомбардировщика ТУ-16. Но не вылетел.
Самое интересное то, что полковник не мог толком объяснить от кого и главное за что он получил такую плюху. Знал только: где и при каких обстоятельствах. Полковник прикладывал примочки под левый глаз, громко матерился и грозился всеми карами в адрес неизвестного злоумышленника, замахнувшегося, шутка сказать, на начальника политотдела. Но когда через какое-то время неизвестный террорист был найден и дал первые показания, боевой пыл полковника резко поубавился.
А дело было так. Прапорщик Олифиренко, техник того самого не вылетевшего ТУ-16, готовил свой самолёт к вылету. Дело уже подходило к завершению, но тут за чем-то прапорщику понадобилось более детально осмотреть и проверить левый двигатель «тушки». Сопло турбореактивного движка расположено на значительной высоте, поэтому техник вооружился авиационной стремянкой, приставил её к соплу и, поднявшись наверх, залез в двигатель. Причём залез он полностью, да так, что его не было видно со стороны. Возле стремянки оставался механик самолёта, рядовой-срочник.
И тут, как водится по закону подлости, всё пошло не по плану. Солдата кто-то зачем-то позвал, и он покинул свой пост. Кто-то другой, увидевший бесхозную стремянку, приставленную зачем-то к соплу самолёта, прибрал её к рукам и нацелил на свои неотложные нужды. А вскоре к месту действия в полном составе прибыл экипаж ТУ-16 во главе с полковником Хоменко. Подождав какое-то время, и не узрев техника самолёта, который по идее должен был встретить командира корабля и доложить о готовности машины к вылету, полковник Хоменко махнул рукой и в нарушение всех инструкций дал команду экипажу занять свои места и готовиться к вылету. Обычный командир самолёта вряд ли пошёл бы на такое нарушение, но начальник политотдела дивизии решил, что ему можно.
С этого момента события приняли просто таки критический оборот для техника самолёта, ни сном, ни духом не ведавшего о прибытии экипажа и отданных командиром корабля распоряжениях. Но когда он услышал звук запускаемого турбореактивного двигателя, несчастный прапорщик понял, что если он промедлит ещё какие-то мгновения, то будет скоропостижно изжарен аки цыплёнок табака.
И тут, как водится по закону подлости, всё пошло не по плану. Солдата кто-то зачем-то позвал, и он покинул свой пост. Кто-то другой, увидевший бесхозную стремянку, приставленную зачем-то к соплу самолёта, прибрал её к рукам и нацелил на свои неотложные нужды. А вскоре к месту действия в полном составе прибыл экипаж ТУ-16 во главе с полковником Хоменко. Подождав какое-то время, и не узрев техника самолёта, который по идее должен был встретить командира корабля и доложить о готовности машины к вылету, полковник Хоменко махнул рукой и в нарушение всех инструкций дал команду экипажу занять свои места и готовиться к вылету. Обычный командир самолёта вряд ли пошёл бы на такое нарушение, но начальник политотдела дивизии решил, что ему можно.
С этого момента события приняли просто таки критический оборот для техника самолёта, ни сном, ни духом не ведавшего о прибытии экипажа и отданных командиром корабля распоряжениях. Но когда он услышал звук запускаемого турбореактивного двигателя, несчастный прапорщик понял, что если он промедлит ещё какие-то мгновения, то будет скоропостижно изжарен аки цыплёнок табака.
Чтобы залезть в сопло ТУ-16 необходимо как минимум несколько минут. Вылетел же наш технарь назад за считанные секунды. Ввиду отсутствия стремянки, конечно же, грохнулся на бетон почти с двухметровой высоты, по счастью ничего себе не сломав. Такой трюк сделал бы честь любому хорошему каскадёру. Но наш прапор не стал заниматься самовосхвалениями, а будучи в полном расстройстве чувств, кинулся разбираться с виновником, подвигнувшим его на этот каскадёрский подвиг.
Оглядевшись по сторонам, он подхватил стоявшую в стороне стремянку, которую добрые люди вернули попользовавшись, приставил её к левой стороне пилотской кабины и, взлетев по ней наверх, от души поприветствовал командира корабля левым хуком через открытую форточку кабины. Что он при этом сказал и говорил ли что-то вообще, так и осталось тайной, но думается, сопроводительные словеса, если и были, то цитировать их в приличном обществе было бы неприлично. Удовлетворив справедливое чувство мести, он быстро скатился вниз и кинулся прочь зализывать моральные травмы и лечить стресс старым дедовским способом. Типа, в гробу я видал такие полёты. И точно ведь, едва не угодил в него.
Офонаревший в прямом и переносном смысле полковник, толком не понявший от кого и за что ему так прилетело, но понимая, что этот полет для него сегодня уже не состоялся, дал команду выключить движки и сворачиваться. Сам же в состоянии грогги отправился на командный пункт разбираться, искать виновного и управу на него.
Конечно же, раздувать эту историю и кричать о ней на всех углах не стали. Слава Богу, что она не закончилась ужасной и бесславной гибелью техника. В очередных шифровках, повествующих об авиационных катастрофах в ВВС, авариях и предпосылках к лётным происшествиям я об этом ничего не прочёл. В полковых второстепенных документах об этом инциденте было лишь глухо упомянуто как о «лёгком телесном повреждении, полученном полковником Хоменко в процессе подготовки к полёту в результате неосторожных непреднамеренных действий прапорщика Олифиренко, что и привело к отмене полёта».
После этого случая со всеми командирами экипажей и техниками самолётов была проведена разъяснительная работа, дополнительные инструктажи по обеспечению безопасности и прочие мероприятия, приличествующие случаю. Но на самолёте прапорщика Олифиренко полковник Хоменко больше никогда не летал. Ну а то, что целых два дня он мог ходить по вечерам в темноте без фонаря, хватало и своей подсветки, так это ведь мелочи. С кем не бывает, особенно в авиации.
(Все фамилии участников «боевых действий» по этическим соображениям изменены)
Оглядевшись по сторонам, он подхватил стоявшую в стороне стремянку, которую добрые люди вернули попользовавшись, приставил её к левой стороне пилотской кабины и, взлетев по ней наверх, от души поприветствовал командира корабля левым хуком через открытую форточку кабины. Что он при этом сказал и говорил ли что-то вообще, так и осталось тайной, но думается, сопроводительные словеса, если и были, то цитировать их в приличном обществе было бы неприлично. Удовлетворив справедливое чувство мести, он быстро скатился вниз и кинулся прочь зализывать моральные травмы и лечить стресс старым дедовским способом. Типа, в гробу я видал такие полёты. И точно ведь, едва не угодил в него.
Офонаревший в прямом и переносном смысле полковник, толком не понявший от кого и за что ему так прилетело, но понимая, что этот полет для него сегодня уже не состоялся, дал команду выключить движки и сворачиваться. Сам же в состоянии грогги отправился на командный пункт разбираться, искать виновного и управу на него.
Конечно же, раздувать эту историю и кричать о ней на всех углах не стали. Слава Богу, что она не закончилась ужасной и бесславной гибелью техника. В очередных шифровках, повествующих об авиационных катастрофах в ВВС, авариях и предпосылках к лётным происшествиям я об этом ничего не прочёл. В полковых второстепенных документах об этом инциденте было лишь глухо упомянуто как о «лёгком телесном повреждении, полученном полковником Хоменко в процессе подготовки к полёту в результате неосторожных непреднамеренных действий прапорщика Олифиренко, что и привело к отмене полёта».
После этого случая со всеми командирами экипажей и техниками самолётов была проведена разъяснительная работа, дополнительные инструктажи по обеспечению безопасности и прочие мероприятия, приличествующие случаю. Но на самолёте прапорщика Олифиренко полковник Хоменко больше никогда не летал. Ну а то, что целых два дня он мог ходить по вечерам в темноте без фонаря, хватало и своей подсветки, так это ведь мелочи. С кем не бывает, особенно в авиации.
(Все фамилии участников «боевых действий» по этическим соображениям изменены)
Источник:
Ссылки по теме:
- Французские маркитантки на войне: кто они были, что делали и почему их туда вообще пускали
- Минобороны выпустило новый календарь, подписи в котором похожи на статусы в "Одноклассниках"
- Неуставные отношения: любовные порывы людей в форме
- В Великобритании появились армейские агитки в духе времени
- Россиян удивила перспектива открытия в России школы военных священников
Новости партнёров
реклама
2. Двигатели, особенно реактивные, разбирают в ТЭЧи и на газовочной площадке, а не на рулёжных дорожках или ВПП, где "паркуются" самолёты. Да и одному технику с двиглом современным делать нечего. Времена "Иваныч, принимай аппарат! Извини, танка не было!" давно прошли
Но вот, чтобы попытаться завести самолёт - без доклада техника о готовности борта к полётам (а это целая процедура). У нас такого точно не было!!!! вот здесь сильно сомневаюсь!!!!
Чирчик дыра, конечно, но не того масштаба.
Техник самолета-истребителя имел звание не ниже лейтенанта. Звание техника бомбардировщика ещё выше, тем более он там не один, а командует несколькими офицерами и солдатами.
Перед посадкой экипажа техник снимает чеки с катапульт и показывает командиру.
Запуск самолета производится совместно пилотом и техником. Техник соединяется проводом с бортом и визуально контролирует процесс принимая информацию по приборам от пилота.
У соседей "Бобровка" (Самара) и "Салка" (Нижний Тагил)- всё было также - механики самолётов - рядовые. Ничего в этом необычного не вижу. Солдаты приходили в авиаполки из ШМАС (школа младших авиационных специалистов). В Казане была.