Как Израиль украл у Франции "Миражи" и ему за это ничего не было

Президент де Голль после Шестидневной войны резко изменил свое отношение к Израилю. Неизвестно, в какой мере в этом сыграло роль «дело Бен-Барки». Проясниться эта ситуация может лишь после того, как будут рассекречены французские официальные документы, относящиеся к этому периоду.

Если бы не личная неприязнь де Голля к Израилю, он мог бы оказывать поддержку арабам и не доводя до крайних пределов враждебность своей политики по отношению к еврейскому государству. До сих пор Израиль привык считать Францию одним их своих надежных союзников и поставщиков вооружения. В 50-х годах, когда израильтяне метались по всему миру в поисках оружия, на их просьбы откликнулась Франция — в первую очередь по соображениям идеологическим, хотя она и вообще была одним из самых активных в мире поставщиков оружия.

В 1954 г. между Францией и Израилем было заключено секретное соглашение о продаже самолетов «Ураган». Вскоре после этого Израиль смог получить из Франции «Мистер-2» и «Мистер-4».

После войны за Суэц чехи и русские начали поставку современного оружия, в том числе МИГов, арабам. Израильтяне приобрели французские бомбардировщики «Мираж», которые вновь обеспечили ему превосходство в воздухе. Это не означало, что «Миражи» были лучше МИГов. Но израильские специалисты — проектировщики и инженеры — модифицировали «Миражи» (которые были сделаны в расчете на ведение войны в Северной Европе) в соответствии с тактическими и стратегическими потребностями Израиля, а также с особыми климатическими условиями на Ближнем Востоке.

Как только Шестидневная война закончилась, де Голль отменил поставку пятидесяти новых самолетов «Мираж-3», заказанных и оплаченных Израилем уже давно.

Израильские военно-воздушные силы были полностью ориентированы на систему «Мираж». Даже согласие американцев продать Израилю «Фантомы» не спасло бы положения. Отказ Франции означал, что зря были затрачены огромные финансовые средства на сложное электронное оборудование, приобретенное в расчете на французские самолеты и годное только для работы с ними.

Никогда еще Израиль не был в такой изоляции. Его обороноспособность полностью зависела от доброй воли других государств. Каждое из них могло в любой момент изменить свою политику и отказать Израилю в оружии так же, как это сделала Франция. Этого можно было ожидать в моменты для Израиля наиболее острые, когда страны-поставщики вынуждены будут принимать важные решения и выбирать себе союзников.

Кабинет министров Израиля пришел к выводу, что израильской авиационной промышленности необходимо выделить фонды для постройки собственных бомбардировщиков, и при этом лучших в мире. Комитет, созданный для рассмотрения этого вопроса, отреагировал быстро и пришел к самым пессимистическим заключениям: чтобы Израиль создал свой бомбардировщик, потребуется примерно десять лет. К тому же, учитывая, что Израиль начинает практически с нуля, нет гарантии, что будущий самолет к моменту выпуска не окажется устаревшим по сравнению с русским, американским, английским и французским того же времени.

Казалось, вывод между тем напрашивался сам собой. Надо было построить самим точную копию «Миража», с которым израильские инженеры были хорошо знакомы. На первый взгляд, это казалось делом несложным. Почему не разобрать на части один из «Миражей» и не скопировать его? Идею эту специалисты тут же высмеяли. Современный бомбардировщик содержит более миллиона компонентов. Каждая часть перед сборкой подвергается многократным испытаниям для установления допустимых отклонений от стандарта, которые воспроизвести невозможно, если нет чертежей, по которым они создавались.

Швейцария, например, затратила шесть лет на то, чтобы выпустить «Мираж», на который получила лицензию. При этом она имела доступ ко всем чертежам и могла всегда рассчитывать на техническую помощь французских инженеров. К тому же она не испытывала тех финансовых затруднений, какие испытывал Израиль. Бомбардировщик в определенном смысле напоминает человеческий организм, объяснял министрам один из израильских инженеров. В течение многих сотен лет врачи оперируют человека, и тем не менее никому еще не удалось создать его заново.

Операция началась в декабре 1967 г., через несколько месяцев после Шестидневной войны, когда Франция организовала в Париже конференцию держателей лицензий и представителей стран, эксплуатирующих сверхзвуковые бомбардировщики «Мираж» с двигателями «атар-9». Франция хотела получить исчерпывающую информацию о том, как ее бомбардировщики функционируют в боевых условиях. На собрании присутствовали представители всех правительств и компаний, заинтересованных в этом самолете.

Австралийцы и швейцарцы выпускали «Миражи» по лицензиям на своих собственных предприятиях. Израильтяне и бельгийцы имели частичную лицензию. В основном они закупали весь самолет, но несли ответственность за его сборку и производство некоторых отдельных частей. ЮАР, Ливан и Перу покупали самолеты готовыми.
Ставка была сделана главным образом на швейцарскую фирму «Братья Сользер» Фрауенкнехта. Альфред Фрауенкнехт был старшим инженером-проектировщиком, ответственным за швейцарскую программу «Мираж». Действующим лицом от Израиля был некто Дов Сион. Дов Сион позаботился о нужной встрече с Фрауенкнехтом. Они сразу же поладили, и Дов Сион по своей собственной инициативе поделился с швейцарцем своими соображениями о двигателях «атар-9», которые он совершенно сознательно не пожелал сообщать комитету потребителей.
Домой, в Израиль, Сион привез кое-какие интересные новости. Фрауенкнехт рассказал ему, что швейцарское правительство поначалу сделало заказ на сотню самолетов «Мираж-3». Но в связи с чрезмерными расходами, оно решило ограничиться пятьюдесятью тремя. В распоряжении Швейцарии, однако, уже находились части для всей сотни «Миражей», а также все проектные спецификации, то есть все необходимое для сборки остальных сорока семи самолетов. Если бы израильтянам удалось все это заполучить, они компенсировали бы отказ Франции продать им пятьдесят самолетов.
По мнению Дова Сиона, Альфред Фрауенкнехт может оказаться в этом смысле полезным. У него сложилось впечатление, что швейцарец чувствует расположение к Израилю, хотя он и не был евреем. В разговорах с Сионом он сам коснулся вопроса о вине, которая лежит на швейцарцах за то, что во время второй мировой войны они закрыли границу, не впустив в страну евреев, бежавших из Германии. Так что, можно сказать, что Израиль чисто случайно обнаружил в плотной стене французской системы безопасности трещину, которую решил попытаться расширить. Для этого самой неотложной задачей стало заручиться расположением Фрауенкнехта.

Ответственным за всю операцию оставался Амит, но, помимо этого, был создан постоянно действующий комитет из представителей разведки, авиации и авиационной промышленности, в задачу которого входило ежедневное наблюдение за развитием событий. Возглавлял комитет генерал Аарон Ярив — начальник Военной разведки — и Ал Швиммер, бывший американец, замечательный человек, который в 1947 г. начал создавать израильскую авиацию, покупая в США вышедшие из строя самолеты. Их разбирали на части, из которых затем монтировались уже действующие машины. Швиммер стал позднее президентом и главным управляющим израильской авиационной промышленности, которая начинала свою деятельность с нуля, а в настоящее время располагает штатом численностью в пятнадцать тысяч человек.
Комитет решил начать с открытого обращения к швейцарскому правительству через посредничество Фрауенкнехта. Ему было отправлено официальное предложение, исходящее из канцелярии Ала Швиммера. Израиль готов купить у швейцарского правительства компоненты «Миража», которые фирме не нужны.Предложение принято не было. В контракте, заключенном Швейцарией с Францией, был пункт, согласно которому она не имела права продавать самолеты, не получив на это согласие Франции. Швейцария, страна всегда строго соблюдающая законы, не собиралась пренебрегать своими обязательствами даже в таком «частном» деле.
1 апреля 1968 г., в 10.00 утра Фрауенкнехт прибыл в Цюрих в отель «Амбассадор» и встретился там с двумя израильтянами, полковником ВВС Авелем и неким Бадером, который назвался представителем Европейского военного закупочного комитета израильского министерства обороны. Само собой, и тот, и другой пользовались чужими именами. На самом деле под именем Бадера скрывался Ал Швиммер, а полковник Авель был одним из старших представителей Военной разведки в Европе — полковником Каином. Работал он в помещении израильского посольства в Риме. На встрече с Фрауенкнехтом Бадер и Авель сразу приступили к делу. Они объяснили, что Израилю эти бомбардировщики нужны до смерти. Нет ли какой-нибудь возможности обойти запрет швейцарского правительства и снестись непосредственно с компанией «Сользер»?
Фрауенкнехт сказал, что можно попытаться предложить компании сто пятьдесят миллионов швейцарских франков за самолеты и дополнительно заказать у нее, скажем, турбины или что-нибудь другое из того, что ее предприятия выпускают, еще на сто миллионов франков. Он согласился быть в этом деле посредником. Однако компания все эти предложения отклонила на том основании, что она связана предыдущим решением швейцарского правительства.
Ала Швиммера, который прекрасно разбирался в ситуации, реакция компании нисколько не удивила. «Сользер» слишком дорожила своей почтенной репутацией, чтобы согласиться на какие-нибудь действия, выходящие за пределы легальности.
Ал Швиммер встретился с Фрауенкнехтом с одной лишь целью: выяснить, к каким материалам, касающимся «Миража», он имеет доступ. Ответ превзошел все его ожидания. Все чертежи и самого самолета, и его двигателя непременно приходили в его отдел.
Альфред Фрауенкнехт был в состоянии оказать израильтянам такую помощь, которая позволила бы им потратить всего пять лет вместо десяти на создание собственных бомбардировщиков. Но была проблема - Фрауенкнехт был швейцарцем - простая машина, дом, жена, любовница - порядок и покой. Ну не было в нем еврейской крови! Тогда была разработана психологическая программа, в соответсвии с которой в нем подогревалось чувство вины за холокост, за несправдливое отношение к Израилю, его страдающим от коммунистических бомб несчастным евреям. Это имело успех! Таки да! В конце обработки бедный Фрауенкнехт уже считал себя чуть-ли не главным виновником всех бед Израиля! И вот настал момент истины. Сорок пять тысяч чертежей одних только рабочих инструментов и сто пятьдесят тысяч чертежей самолета. Фрауенкнехт подсчитал, что общий вес всех чертежей составит около двух тонн, а ему для выполнения своей части работы потребуется год. Чертежи на заводе «Сользер» помещались в одной, огромной, комнате, которую, безусловно, фирма могла использовать более целесообразно. Сборка швейцарских «Миражей» была все равно приостановлена, и фирма в этих чертежах больше не нуждалась.

Фрауенкнехт предложил снять со всех чертежей микрофильмы, а оригиналы уничтожить. Начальство это предложение тут же одобрило.По мысли Фрауенкнехта, после того как будут существовать два набора чертежей — оригинальный и на микрофильме, — появится реальная возможность один из них отправить в Израиль. Вопрос состоял теперь лишь в том, как это сделать?

Охрану на заводе несли военные. Она была строгой, а фотографировать чертежи будут, несомненно, под контролем. Так что лишние экземпляры сделать не удастся. Оригиналы придется сжигать, и тоже под наблюдением. Документы относились к разряду особо секретных, поэтому и меры по охране их принимались жесткие.

Фрауенкнехту пришла в голову блестящая идея. По швейцарским законам оригинальные чертежи хранятся в течение пятидесяти лет, а затем продаются как отходы. Фрауенкнехт привлек к этому делу своего племянника Джозефа Фрауенкнехта и попросил его договориться с патентным бюро об оптовой покупке у них старых чертежей. Остальное уже особых трудностей не представляло.

Фрауенкнехт взял на себя ответственность за программу микрофильмирования. После фотографирования чертежи под наблюдением часового складывались в контейнеры, которые грузили в мини-автобус «фольксваген», купленный Фрауенкнехтом на имя племянника, и отправлялись на сжигание. Фрауенкнехт настоял на том, что из соображений безопасности он сам будет сопровождать автобус.

По дороге он останавливал автобус около небольшого гаража, который арендовал для этой цели. В гараже хранились чертежи, купленные в патентном бюро. Упакованы они были в коробки, которые ничем не отличались от тех, которыми пользовалась компания «Сользер», поскольку Фрауенкнехт заказывал их у того же поставщика. Всего несколько минут требовалось ему для того, чтобы подменить коробки в автобусе на коробки из гаража. После этого мини-автобус продолжал свой путь к месту, где эти чертежи должны были быть сожжены. Чиновник, следящий за этой процедурой, удостоверял, что коробки, заполненные чертежами, уничтожены.
Далее был завербован немецкий "Лох" некто Штрекер, который улыбаясь таможенникам отправлял коробки по 50 кг. авиапочтой в Израиль. Но лох есть лох - оставил одну коробку на складе, и бдительные швейцарцы поинтересовались что и как. быстро сообщили куда надо и получили результат

23 апреля 1971 г. Альфред Фрауенкнехт был присужден к четырем с половиной годам тюрьмы и тяжелых физических работ. Ему засчитали срок, который он отсидел в тюрьме до суда. Кроме того, за хорошее поведение его освободили досрочно. Альфред Фрауенкнехт вышел из тюрьмы 21 сентября 1972 г. Через два с половиной года, 29 апреля 1975 г., он вместе с женой приехал в Израиль, чтобы присутствовать на демонстрации первого «Кфира», израильского бомбардировщика, построенного на основе модели «Мираж-3», которую Израиль получил с помощью этого человека.

Общие затраты на операцию по различным оценкам - от 100 тыс. до миллиона трехсот тысяч у.е. Гешефт - прикрытие США рта французам, и абсолютно безвозмездное производство самолета и десятков его модификаций, ну и попутно продажи в более чем два десятка стран, опять же без всяких ваших роялти и пр. чепухи. Потери Франции - только на разработках двигателя и планера до 20 млн. у.е. Роялти и лицензия - не поддается исчислению - самые "честные" люди не привыкли делится свое бухгалтерией с каким-то там разработчиками и владельцами )))