2636
6
1
Чудесное спасение экипажа и пассажиров при аварийной посадке самолета произошло 21 августа 1963 года в Ленинграде. В тот день посреди города на Неву приводнился Ту-124. На его борту находились 44 пассажира, летевших из Таллина в Москву.
И любой человек, тем более, летчик скажет, что произошло нечто по своей сути невозможное, что шанс спастись и спасти людей в такой ситуации был, как говорится, один из тысячи.
И любой человек, тем более, летчик скажет, что произошло нечто по своей сути невозможное, что шанс спастись и спасти людей в такой ситуации был, как говорится, один из тысячи.
Пассажирские лайнеры «Ту-124» тогда еще только-только стали выпускаться, и этот был одним из новеньких, можно сказать – с иголочки. На таких и опаснее летать, поскольку они еще не до конца изучены пилотами: всякого можно ждать подвоха. Командир корабля тоже, можно сказать, оказался «новеньким»: Виктору Яковлевичу Мостовому исполнилось 27 лет. Но по своим профессиональным навыкам он выделялся среди других.
Итак, в 8:55 утра 21 августа 1963 года самолет компании «Аэрофлот» вылетел из таллиннского аэропорта Юлемисте и взял курс на Москву. Но уже через несколько минут после взлета поступило тревожное сообщение: переднюю опору шасси заклинило в полуубранном положении. В авиации это одна из главных бед. Хорошо помню, как такое случилось, когда я летел в Барнаул, как ходили нервные стюардессы, как много раз, кружась в небе над Москвой, летчики пытались выбросить шасси и убрать его снова, и какой был глубочайший вздох облегчения, когда с очередной попытки оно всё-таки встало на место.
А если этого не происходит, пилотам приходится вырабатывать всё горючее, чтобы оно не взорвалось при аварии, и пытаться осторожно посадить самолет «на брюхо». А это трудно, и очень часто оборачивается катастрофой.
Мостовой получил с земли указание лететь обратно в Таллинн, но подлетев к аэропорту Юлемисте, пилоты обнаружили, что он укутан туманом. Новый приказ гласил: лететь на ленинградский аэропорт Пулково и там садиться на грунтовку. Покружив над Юлемисте, неисправный «Ту» выронил на взлетную полосу шаровой болт и полетел к городу на Неве.
Пассажирам было объявлено, что по техническим причинам придется сначала приземлиться в Пулково, а затем пересесть на другой борт и продолжить прерванный полет. Воплощенным ангелом стала в эти мгновения стюардесса Шурочка Александрова. Она вела себя так, будто это даже забавно – сначала побывать на Шоссейной, как тогда назывался аэропорт в Пулково, а потом лететь в Москву, что ничего страшного не происходит, да и самолет суперсовременный, чего бояться!
Члены экипажа не оставляли попыток устранить поломку. Пробив фюзеляж, они с помощью шеста пробовали привести шасси в чувства, но всё тщетно.
Тем временем на Шоссейной готовились со всей ответственностью и пониманием, что ситуация близка к критической. Пожарные, врачи, медперсонал, множество машин «Скорой помощи».
Итак, в 8:55 утра 21 августа 1963 года самолет компании «Аэрофлот» вылетел из таллиннского аэропорта Юлемисте и взял курс на Москву. Но уже через несколько минут после взлета поступило тревожное сообщение: переднюю опору шасси заклинило в полуубранном положении. В авиации это одна из главных бед. Хорошо помню, как такое случилось, когда я летел в Барнаул, как ходили нервные стюардессы, как много раз, кружась в небе над Москвой, летчики пытались выбросить шасси и убрать его снова, и какой был глубочайший вздох облегчения, когда с очередной попытки оно всё-таки встало на место.
А если этого не происходит, пилотам приходится вырабатывать всё горючее, чтобы оно не взорвалось при аварии, и пытаться осторожно посадить самолет «на брюхо». А это трудно, и очень часто оборачивается катастрофой.
Мостовой получил с земли указание лететь обратно в Таллинн, но подлетев к аэропорту Юлемисте, пилоты обнаружили, что он укутан туманом. Новый приказ гласил: лететь на ленинградский аэропорт Пулково и там садиться на грунтовку. Покружив над Юлемисте, неисправный «Ту» выронил на взлетную полосу шаровой болт и полетел к городу на Неве.
Пассажирам было объявлено, что по техническим причинам придется сначала приземлиться в Пулково, а затем пересесть на другой борт и продолжить прерванный полет. Воплощенным ангелом стала в эти мгновения стюардесса Шурочка Александрова. Она вела себя так, будто это даже забавно – сначала побывать на Шоссейной, как тогда назывался аэропорт в Пулково, а потом лететь в Москву, что ничего страшного не происходит, да и самолет суперсовременный, чего бояться!
Члены экипажа не оставляли попыток устранить поломку. Пробив фюзеляж, они с помощью шеста пробовали привести шасси в чувства, но всё тщетно.
Тем временем на Шоссейной готовились со всей ответственностью и пониманием, что ситуация близка к критической. Пожарные, врачи, медперсонал, множество машин «Скорой помощи».
В 11 часов лайнер завис над северной столицей. Теперь предстояло на полукилометровой высоте выработать всё горючее без остатка. Сделали восемь кругов. Можно было садиться. Но тут бортмеханик признался командиру, что залил в баки лишнюю тонну горючего и садиться нельзя. Пошли на девятый круг, но на нем лишняя тонна иссякла, и стало очевидно, что до Пулкова не дотянуть. Сначала заглох один двигатель, за ним второй.
Теперь ситуация из критической стала и вовсе катастрофической. Оставалось либо упасть на город там, где не самые густонаселенные кварталы, либо совершить посадку на широкую гладь Невы.
Сесть на поверхность океана и избежать гибели почти невозможно. Выдающийся современный летчик-испытатель гражданских самолетов Юрий Михайлович Сытник авторитетно объяснял мне, что в таких случаях пилот должен чувствовать летучую машину как свое собственное тело. Сначала нужно подлететь к воде со слегка задранным носом самолета и дождаться, когда самолет коснется воды хвостом. После этого надо плавно опускать нос, следя за тем, чтобы моторы не касались водной поверхности. Одно неловкое движение – и самолет нырнет резко носом, зароется в воду и разорвется на куски. А теперь представим, что надо садиться не на морскую или океанскую обширную гладь, а на реку. Да еще и в черте города, где эту реку сплошь пересекают мосты!
Теперь ситуация из критической стала и вовсе катастрофической. Оставалось либо упасть на город там, где не самые густонаселенные кварталы, либо совершить посадку на широкую гладь Невы.
Сесть на поверхность океана и избежать гибели почти невозможно. Выдающийся современный летчик-испытатель гражданских самолетов Юрий Михайлович Сытник авторитетно объяснял мне, что в таких случаях пилот должен чувствовать летучую машину как свое собственное тело. Сначала нужно подлететь к воде со слегка задранным носом самолета и дождаться, когда самолет коснется воды хвостом. После этого надо плавно опускать нос, следя за тем, чтобы моторы не касались водной поверхности. Одно неловкое движение – и самолет нырнет резко носом, зароется в воду и разорвется на куски. А теперь представим, что надо садиться не на морскую или океанскую обширную гладь, а на реку. Да еще и в черте города, где эту реку сплошь пересекают мосты!
До 21 августа 1963 года мировая авиация знала лишь один случай удачного приводнения пассажирского самолета. 16 октября 1956 года американский «Боинг-377» благополучно сел на поверхность Тихого океана, пилоты сумели сохранить жизни и себе, и всем 24 пассажирам.
Больше такого не случалось. Всем остальным пассажирским самолетам, совершавшим посадки на воду, была уготована самая печальная участь. И все знали об этом. Но делать нечего, и с земли пришло согласие на то, чтобы, пролетев над градом святого Петра, летчики садились прямо на Неву. Независимо от финала, жертвами могли стать лишь пассажиры и экипаж, а также те, кто оказался бы на мостах или на каких-либо плавсредствах.
Мостовой повел себя самым решительным образом. Он приказал всему экипажу – Чечневу, Царёву, Пермину, Смирнову и Александровой – находиться при пассажирах и следить, дабы не возникла паника, отвлекать людей разговорами и держаться как можно спокойнее и бодрее. Сам же командир корабля заперся в пилотской кабине и взял всю дальнейшую ответственность на себя. Оставалось надеяться только на его мастерство, удачу и – на Господа Бога!
Лишенный работы двигателей лайнер, быстро снижаясь, планировал над северной столицей. Показался Литейный мост. Над ним пролетели на высоте 90 метров. Оставались считанные секунды – гибель или спасение? Над Большеохтинским мостом высота была уже 30 метров. Следующий – мост Александра Невского, он тогда еще только строился. Над ним пролетели уже на высоте 4 метров. Рабочие в ужасе прыгали с лесов в реку.
Больше такого не случалось. Всем остальным пассажирским самолетам, совершавшим посадки на воду, была уготована самая печальная участь. И все знали об этом. Но делать нечего, и с земли пришло согласие на то, чтобы, пролетев над градом святого Петра, летчики садились прямо на Неву. Независимо от финала, жертвами могли стать лишь пассажиры и экипаж, а также те, кто оказался бы на мостах или на каких-либо плавсредствах.
Мостовой повел себя самым решительным образом. Он приказал всему экипажу – Чечневу, Царёву, Пермину, Смирнову и Александровой – находиться при пассажирах и следить, дабы не возникла паника, отвлекать людей разговорами и держаться как можно спокойнее и бодрее. Сам же командир корабля заперся в пилотской кабине и взял всю дальнейшую ответственность на себя. Оставалось надеяться только на его мастерство, удачу и – на Господа Бога!
Лишенный работы двигателей лайнер, быстро снижаясь, планировал над северной столицей. Показался Литейный мост. Над ним пролетели на высоте 90 метров. Оставались считанные секунды – гибель или спасение? Над Большеохтинским мостом высота была уже 30 метров. Следующий – мост Александра Невского, он тогда еще только строился. Над ним пролетели уже на высоте 4 метров. Рабочие в ужасе прыгали с лесов в реку.
Впереди остался только железнодорожный Финляндский мост, и теперь главная задача – не врезаться в него. Управляемый Виктором Мостовым «Ту-124» коснулся хвостом Невы, затем лег на воду, немного нырнул носом, но не зарылся в воду, а выпрямился и замер всего в 200 метрах от ж/д моста. Учитывая скорость, еще секунда — и самолет врезался бы в опору.
Спасены! 27-летний летчик проделал ювелирную работу и посадил самолет так бережно, что ни один из пассажиров и членов экипажа не пострадал. Он пролетел над мостами и не врезался ни в один из них, не случайно имея такую фамилию – Мостовой!
Рассказывает Юрий Туйск:
«Попиваю я чай спокойно (у себя в квартире на пр. Шаумяна – ред.) и вдруг слышу издалека шум винтов, быстро нарастающий, и буквально через несколько секунд, прямо над моим домом пронесся самолет, как мне тогда показалось, ИЛ-14. Прошел он на высоте метров 30-40 и буквально оглушил. Поскольку я уже тогда очень любил авиацию и много чего о ней знал, подумал: странно, ведь самолетам запрещено пролетать над городом на такой высоте? Значит, есть в этом всем какая-то тайна? может, кино снимают, или еще чего?
...Я вышел во двор и вижу – народ бежит по Гранитной улице к Неве. Ну, я, естественно, поддался чувству стадности и понесся следом. Выбегаю к набережной и... глазам своим не поверил! На Неве плавал пассажирский самолет Ту-124. Причем, не просто плавал – его тащил к берегу маленький буксир. Дальше – больше: буксир этот самолет каким-то ловким образом подвел к плотам, которые в том месте, у набережной постоянно находились, и завел крылом на эти самые плоты. Открылась дверца и из нее на плоты стали выходить пассажиры самолета. И тогда я понял, что надо срочно бежать за фотоаппаратом, потому что такое событие нужно обязательно запечатлеть на пленку. А поскольку я был старым фотолюбителем, аппарат у меня дома всегда наготове, с заряженной пленкой...»
Спасены! 27-летний летчик проделал ювелирную работу и посадил самолет так бережно, что ни один из пассажиров и членов экипажа не пострадал. Он пролетел над мостами и не врезался ни в один из них, не случайно имея такую фамилию – Мостовой!
Рассказывает Юрий Туйск:
«Попиваю я чай спокойно (у себя в квартире на пр. Шаумяна – ред.) и вдруг слышу издалека шум винтов, быстро нарастающий, и буквально через несколько секунд, прямо над моим домом пронесся самолет, как мне тогда показалось, ИЛ-14. Прошел он на высоте метров 30-40 и буквально оглушил. Поскольку я уже тогда очень любил авиацию и много чего о ней знал, подумал: странно, ведь самолетам запрещено пролетать над городом на такой высоте? Значит, есть в этом всем какая-то тайна? может, кино снимают, или еще чего?
...Я вышел во двор и вижу – народ бежит по Гранитной улице к Неве. Ну, я, естественно, поддался чувству стадности и понесся следом. Выбегаю к набережной и... глазам своим не поверил! На Неве плавал пассажирский самолет Ту-124. Причем, не просто плавал – его тащил к берегу маленький буксир. Дальше – больше: буксир этот самолет каким-то ловким образом подвел к плотам, которые в том месте, у набережной постоянно находились, и завел крылом на эти самые плоты. Открылась дверца и из нее на плоты стали выходить пассажиры самолета. И тогда я понял, что надо срочно бежать за фотоаппаратом, потому что такое событие нужно обязательно запечатлеть на пленку. А поскольку я был старым фотолюбителем, аппарат у меня дома всегда наготове, с заряженной пленкой...»
В кино часто в таких случаях герой обнаруживает на своей голове седые волосы. Но все члены экипажа вспоминали, что когда они ворвались в кабину пилотов, то увидели: Виктор Яковлевич заметно поседел.
Теперь самолет плыл не по небу, а по реке. В фюзеляже осталась пробоина после того, как пытались через эту дыру восстановить работу шасси. Теперь сквозь эту пробоину началась течь. По сему поводу волнения оказались недолгими: спасатели подоспели вовремя. Мимо проходил паровой буксир 1898 года постройки с командой из четырех человек.
Его капитан Юрий Поршин со словами: «Гляньте, второй Чкалов объявился!» – подвел свое судно к самолету. Летчики разбили колпак кабины и зацепили трос за штурвалы буксира. Затем самолет подтянули к причалу у завода «Северный пресс», где вдоль берега стояли плоты. Крыло самолета положили на них, получились сходни, по которым можно было теперь вывести пассажиров и экипаж. Вынесли двух детей, затем, выходя через верхний люк, стали покидать горемычное воздушное судно остальные пассажиры. Никакой паники.
Прохожие, а также рабочие «Северного пресса» и других соседних заводов приветствовали чудом спасшихся людей криками «Ура!» Когда последним ступил на берег экипаж, летчикам и бортпроводнице рукоплескали. Но тут же из Пулкова примчался вертолет, и сидевший в нем строгий начальник велел всему экипажу взойти на борт вертолета вместе с полетными документами. Лишь молодой стюард остался охранять багаж. Некоторое время пассажиры оставались на берегу, покуда за ними не приехал автобус «ПАЗ», который отвез их на Шоссейную. Оттуда всех отправили в Таллинн.
Теперь самолет плыл не по небу, а по реке. В фюзеляже осталась пробоина после того, как пытались через эту дыру восстановить работу шасси. Теперь сквозь эту пробоину началась течь. По сему поводу волнения оказались недолгими: спасатели подоспели вовремя. Мимо проходил паровой буксир 1898 года постройки с командой из четырех человек.
Его капитан Юрий Поршин со словами: «Гляньте, второй Чкалов объявился!» – подвел свое судно к самолету. Летчики разбили колпак кабины и зацепили трос за штурвалы буксира. Затем самолет подтянули к причалу у завода «Северный пресс», где вдоль берега стояли плоты. Крыло самолета положили на них, получились сходни, по которым можно было теперь вывести пассажиров и экипаж. Вынесли двух детей, затем, выходя через верхний люк, стали покидать горемычное воздушное судно остальные пассажиры. Никакой паники.
Прохожие, а также рабочие «Северного пресса» и других соседних заводов приветствовали чудом спасшихся людей криками «Ура!» Когда последним ступил на берег экипаж, летчикам и бортпроводнице рукоплескали. Но тут же из Пулкова примчался вертолет, и сидевший в нем строгий начальник велел всему экипажу взойти на борт вертолета вместе с полетными документами. Лишь молодой стюард остался охранять багаж. Некоторое время пассажиры оставались на берегу, покуда за ними не приехал автобус «ПАЗ», который отвез их на Шоссейную. Оттуда всех отправили в Таллинн.
Через девять лет, 17 июля 1972 года, самолет «Ту-134», выполнявший испытательные полеты, после отказа двух двигателей совершит посадку на водную поверхность Канала имени Москвы. Никто из членов экипажа не пострадает, а пассажиров на борту не окажется. Четвертый и пятый случаи счастливого приводнения произойдут один за другим 16 января и 7 февраля 2009 года.
Сначала, столкнувшись со стаей диких гусей, вынужден будет сесть на поверхность Гудзона американский аэробус «А-320», затем неподалеку от австралийского города Дарвин сядет на гладь океана точно такой же лайнер «А-320». Итого, вместе с «Боингом», севшим на воду в Тихом океане в 1956 году, и нашим «Ту-124» на Неве – всего пять счастливых приводнений. Но то, которое произошло 21 августа 1963 года, самое невероятное. Настоящее чудо!
Сначала, столкнувшись со стаей диких гусей, вынужден будет сесть на поверхность Гудзона американский аэробус «А-320», затем неподалеку от австралийского города Дарвин сядет на гладь океана точно такой же лайнер «А-320». Итого, вместе с «Боингом», севшим на воду в Тихом океане в 1956 году, и нашим «Ту-124» на Неве – всего пять счастливых приводнений. Но то, которое произошло 21 августа 1963 года, самое невероятное. Настоящее чудо!
Источник:
Новости партнёров
реклама
Хронология событий
Ту-124 борт СССР-45021 вылетел из аэропорта Юлемисте в 08:55[2] и взял курс на Москву. Но вскоре после взлёта экипаж обнаружил, что носовую стойку шасси заклинило в полуубранном положении. Посадка в аэропорту Юлемисте была невозможна из-за внезапно сгустившегося тумана, и диспетчеры приняли решение не направлять самолёт в Москву, а посадить в Ленинградском аэропорту Пулково . Ту-124 последовал к аэропорту на малой высоте. В аэропорту Пулково все экстренные службы были приведены в боевую готовность: к грунтовой полосе, куда самолёт должен был сесть «на брюхо», прибыли пожарная техника и машины скорой помощи.
К 11:00 лайнер оказался около Ленинграда и начал облетать город на высоте около 500 метров[* 1], вырабатывая авиатопливо для того, чтобы уменьшить вероятность и силу возможного пожара при посадке. Малая высота была выбрана во избежание возможной взрывной декомпрессии и для более быстрой выработки авиатоплива. Экипаж в это же время пытался с помощью шеста через пробитую в полу кабины дыру полностью выпустить заклинившую носовую стойку шасси.
В 12:10 в 21 километре от аэропорта Пулково (на восьмом круге), когда, согласно показаниям топливомера, авиатоплива оставалось около 750 литров (по другим данным 2,5 тонны; достаточное количество, чтобы долететь до Пулково ), двигатель №1 (левый) остановился(по другой версии авиатопливо было, но не поступало в двигатель). Экипажу было дано разрешение на сквозной пролёт к аэропорту Пулково через центр города, но через короткое время остановился двигатель №2 (правый) и лайнер начал планировать с 500 метров над центром города. Экипаж решил попытаться совершить приводнение на поверхность Невы. КВС передал управление второму пилоту, служившему в военно-морской авиации и имевшему опыт приводнения самолёта. Перед приводнением второй пилот грамотно сориентировал Ту-124 и не допустил его заныривания в воду и удара хвостовой частью об воду.
В 12:15 Ту-124 пролетел над домом №6 по Малоохтинскому проспекту, затем в 4 метрах над мостом Александра Невского (в то время строящегося) и приводнился в районе Финляндского железнодорожного моста. Посадка на воду была совершена напротив Александро-Невской лавры (на левом берегу) и улицы Таллинской (на правом берегу Невы), ширина реки в этом месте была около 400 метров. Проходивший в тот момент паровой буксир оттянул самолёт к правому берегу Невы. Для крепления буксировочного троса было разбито стекло в кабине экипажа. Пассажиры и экипаж эвакуировались из самолёта и позднее были отправлены в Москву.
Позднее специальный пароход с водосливом стал откачивать воду из самолёта. Но вода из пробоин в фюзеляже прибывала и к утру 22 августа борт СССР-45021 затонул. 23 августа под самолёт подвели понтоны и буксиром оттащили на территорию нынешнего комплекса «Ленэкспо» к Шкиперскому протоку, где базировалась войсковая часть.